нить многое: устранение одного из первых красных полководцев Ва- цетиса, смерть Фрунзе, недоверие к Блюхеру и Тухачевскому. Опасения Сталина, не желавшего пережить судьбу Робеспьера, и психологически, и исторически, вполне понятны. Они тем понятнее теперь, после убийства Кирова. Если период «социализма в одной стране» в бытовом отношении может быть признан параллелью фран- цузской Директории, то политически этот же период есть уже пере- ход в своего рода Русский Брюмер. Сталин, боявшийся судьбы Робес- пьера, `стремится переступить через Термидор Русской революции и предвосхитить Русский бонапартизм, поставив на него свою личную ставку. Быть может, эта эволюция Сталина будет оборвана по почину более молодых кандидатов в Русские Бонапарты и тогда он все же духовно или физически пережигет судьбу Робеспьера. Разница будет в том, что эпизодически Русской директории не будет вовсе, хотя по- сле Сталина период компромиссной коллегиальной власти отнюдь не исключен. Как бы то ни было, опыт французской революции одинако- во ценен для носителей власти в Советском Союзе, как и для их про- тивников. До сих пор одним из преимуществ Сталина над его против- никами было его понимание революционного процесса и умение при- способляться к его фазам. Оппозиция, как советская, так и эмигрант- ская, отличалась политической близорукостью и наивностью, — из-за которых начинания её отличались своеобразным и весьма губитель- ным упрощенством. Для противников Сталина были чаще всего со- вершенно непонятны различия в психологии и воззрениях, противоре- чия в стремлениях и интересах, которые вызывали конфликты на вер- хах советского государства и его правящей партии. Беспрестанные из- менения в этой психологии, в этих воззрениях, в этих стремлениях, в этих интересах, — весь ход революции, перестраивавшей страну, пре- ображавшей людей, ускользал от них, С ЧЕГО НАЧАЛ БЫ НАПОЛЕОН Внешняя символика ‘режима, созданного октябрьским переворо- том, сохранение которой было выгодным для Сталина прикрытием, старая — большевицкая — фразеология, — сознательно поддерживаемый культ старой революционно-ленинской традиции, — все это достига- ло цели, так как заслоняло от многих противников Сталина, как и от многих его сторонников, истинное положение вещей. Между тем, тут и было бы особенно полезно помнить уроки предшествовавших револю- ций и не обольщаться видимсстью, которую Сталин ревностно и для него вполне разумно поддерживает и подновляет. Эту видимость дол- жен был бы на первых порах поддерживать и всякий другой — прави- тель, который пришел бы на смену Сталину. Сохранить ленинскую ле- генду-традицию в своем арсенале для правительства переходного пе- риода важно не только для того, чтобы пользоваться ею самому, но и для того, чтобы не превратить ее в орудие будущих оппозиций. Ид- ти против легенды, ставшей исторической, никогда не выгодно. Бсли же такая легенда представляет собою политическую опасность, то лучшим способом ее обезвредить является не насильственное ее иско- ренение, всегда опасное и безсезультатное, а превращение ее в пред- мет казенного, оффициального почитания. ЕЛЕ